Из истории освоения Арктики: строительство станции на острове Белом

Аннотация

Статья посвящена созданию метеостанции на острове Белом. Начальники арктических зимовок 30-х годов ХХ века вели дневники, где подробно описывали как технические и научные достижения, так и быт станции.

Статья основывается на архивных источниках Российского государственного архива экономики (РГАЭ, ф. 9570, учреждения Северного морского пути, управленческая документация за 1931-1963 гг., материалы по истории организации и деятельности п/ст `Остров Белый`), которые вводятся в научный оборот впервые.

Особое внимание уделено строительству радиомаяка, быту полярной станции, взаимоотношениям с местным населением и `возвращению имён` первых полярников, внёсших весомый вклад в развитие исследования Арктики.

Данное исследование подготовлено в рамках историко-культурного проекта `Маяки России` Центра Современной истории по гранту Русского географического общества.

Главсевморпуть, Убекосибири и Убекосевер

Начиная со времен Гражданской войны для развития арктических территорий создавались различные комитеты и организации [5, с. 5].

Так, например, в 1919 году постановлением Совета Министров Временного Сибирского правительства адмирала Колчака был создан Комитет Северного морского пути под председательством полярного исследователя С. В. Востротина. Комитет должен был установить морскую связь Сибири с западноевропейскими портами по Северному Ледовитому океану для развития внешней торговли. Кроме того, на `Комсеверпуть` были возложены и задачи по оборудованию водного маршрута [5, с. 241].

15 июня 1928 года этот орган был преобразован в Северо-Сибирское государственное акционерное общество `Комсеверпуть` и передан Наркомату внешней и внутренней торговли СССР, а с марта 1932 года стал Всесоюзным транспортно-промышленным объединением [5, с. 241].

В конце 20-х годов было решено создать единую государственную структуру, которая будет отвечать за все сферы освоения Северного морского пути. Основной задачей являлось открытие Северного морского пути для снабжения советской Арктики.

Обязательным условием безопасного судоходства стало строительство навигационных и метеорологических станций на всем протяжении арктического побережья страны.

Еще в 1918 году начальник Главного гидрографического управления Е. Л. Бялокоз предложил создать вместо разрозненных гидрографических подразделений местные Управления по безопасности кораблевождения, сокращенно – `Убеко`.

В 1920 году в Архангельске на базе Дирекции беломорских маяков было создано Управление по обеспечению безопасности кораблевождения на Севере – `Убекосевер`.

Возобновились и гидрографические работы в Сибири, прерванные Первой мировой войной. Производились они `Экспедицией Северного Ледовитого океана`, а затем с 1921 года отдельным Обь-Енисейским гидрографическим отрядом.

Именно этот отряд был реорганизован в `Управление по обеспечению безопасности кораблевождения в Карском море и устьях сибирских рек` – `Убекосибири`. В аналогичное управление на Дальнем Востоке – `Убекодальвост` с установлением советской власти объединились Дирекция маяков и лоций Восточного океана и Владивостокская морская обсерватория [1, с. 242].

Гидрометеорологические отделы Гидрографического Управления через радиотелеграммы и специальные `извещения мореплавателям` передавали сведения о переменах в условиях плавания [1, с. 242]. Картографические отделы издавали отдельные карты и сборные листы планов и карт. [1, с. 241].

В 1932 году был выдвинут проект по прохождению Северного морского пути в одну навигацию под руководством О.Ю. Шмидта и научном руководстве В.Ю.Визе [3, с. 77]

В 1932 году под командованием капитана В.И. Воронина ледокол `Александр Сибиряков` за два месяца и три дня впервые прошёл Северным морским путём из Архангельска до Берингова пролива [3, с. 78]. По результатам этой экспедиции был подготовлен доклад о возможности использования северного морского пути для развития промышленности и инфраструктуры севера СССР.

Именно после этой экспедиции для практической реализации использования пути 17 декабря 1932 года было опубликовано постановление Совета народных комиссаров СССР о создании Главного управления Северного морского пути (ГУСМП), который должен был возглавить один из инициаторов его организации – академик О.Ю. Шмидт [3, с. 78].

Основная задача ГУСМП была определена следующим образом: `…проложить окончательно Северный морской путь от Белого моря до Берингова, оборудовать этот путь, держать его в исправном состоянии и обеспечивать безопасность плавания по этому пути` [4, ст. 522].

В Убекосибири пришёл приказ о ликвидации управления и передаче его дел Западносибирскому гидрографическому управлению, подчинявшемуся теперь Гидрографическому управлению Главсевморпути. С этого момента Убеко стали региональными подразделениями ГУСМП.

В ГУСМП были переданы и все имевшиеся в Советском союзе ледоколы и ледокольные пароходы, самолеты.

Ему поручалось развитие сети полярных станций, оборудование портов и авиабаз, организация строительства новых ледокольных судов, освоение месторождений полезных ископаемых. В составе ГУСМП были сформированы управления речного и морского транспорта, строительства, полярной авиации, Арктический институт также перешел в ведение ГУСМП.

Полярная станция на о. Белом

Уже с начала 1920-х гг. началось восстановление имеющихся станций (метеостанции в Хатанге 1908 года, радиостанций на о. Диксон 1915 года, Вайгач, Югорский Шар и Марре-Сале на границе Баренцева и Карского морей 1914 года), которые работали перебойно во время революции, но и организация строительства новых [6, с. 553-554].

В 1922 г. появилась станция в Новом порту в Обской губе, в 1923 в проливе Маточкин Шар. В 1932 году СССР присоединился к II Международному полярному году и взял на себя обязательства построить новые полярные станции.

В 1930-е понятие `полярной станции` ещё не установилось, и все объекты на арктическом побережье назывались полярными радиостанциями [6, с. 555].

Станции становились как центрами научных исследований в области геологии, гидрографии, биологии, метеорологии, так и центрами притяжения местного населения: полярники помогали лекарствами, врачебной помощью, патронами или оружием, хозяйственным продовольственным [6, с. 556]...

Убекосибири по предложению Гидрографического управления в 1931 году приняло решение о строительстве двух новых станций в Карском море: на мысе Желания и острове Белый. Комсеверпуть смог предоставить судно для строительства только одной радиостанции и `строительству таковой на о. Белый было придано первоочередное значение` [8, с. 160].

Остров Белый, площадью в 1900 квадратных километров расположен в Карском море. От полуострова Ямал его отделяет пролив Малыгина и делает его самой северной землёй Ямало-Ненецкого автономного округа. Остров очень беден растительностью, но раньше самоеды – коренные народы севера, которых сейчас называют ненцами – выезжали сюда на звериный промысел.

По заметкам этнографов XX века, близ острова располагалась песчаная отмель, на который самоеды проводили различные ритуалы.

Русский и советский путешественник и биолог В.П. Евладов, организовавший в 1928-1929 гг. экспедицию по побережью Ямала, писал в воспоминаниях: для коренного населения Ямала необитаемый остров долгое время считался священным. Ненцы располагали на нём святилища, названные в честь местных богов - Табелова–пага, Сидя–хаэн–саля, Салялёкабтамбада.

Назначение станции на острове определялось прежде всего стратегическим положением острова на Северной морской трассе [12. Необходимо было изучить погоду, ледовый режим и точное положение отмелей вокруг острова.

На этих отмелях уже погибли четыре судна: Обь, Енисей, Альбатрос, Белуха [9, с. 119-122]. В докладе старшего радиотехника экспедиции Грачёва отмечалось: `Остров Белый считают моряки кладбищем судов. Поэтому там имеют большое значение радиомаяк и светомаяк в навигационный период` [10].

Выход судов намечался на 5 августа 1932 года [8, с. 157]. Согласно распоряжения Убекосевера был укомплектован штат станции. Из Архангельска на остров должны были доставить здания и техническое оборудование.

Но, как сообщается в дневнике экспедиции `произошла какая-то неувязка`, [12, с. 7] и судно со зданиями не пришло на Белый. Штат с оборудованием был вынужден вернуться обратно.

Что конкретно произошло достоверно неизвестно – в документальных источниках сообщается лишь о плохих погодных условиях и задержке в отправлении судна с оборудованием из-за недостаточно качественной подготовки.

В 1933 году уже ГУСМП повторил попытку Убеко, вновь столкнувшись с трудностями. Судно прибыло к острову поздно, а команда была недостаточно осведомлена о подходах. Сыграли свою роль сложные погодные условия [10].

Выгрузка экспедиции произошла неудачно – часть груза была утрачена, времени до наступления серьезных холодов почти не оставалось, но тем не менее первая группа полярников осталась на зимовку в наспех построенных сооружениях.

Первая зимовка 1933-1934 годов не смогла выполнить все поставленные задачи по оборудованию метео- и радиостанций, но всё же в отряд смог обосноваться на Белом.

Было завезено оборудование для запуска в эксплуатацию радиомаяка, обеспечивающего проход судов по Северному морскому пути, завезены здание радиорубки и силового оборудования, дом-общежитие на 7 человек, дом для авиабазы, баня, скотный двор, рубленый склад.

Из-за быстрого наступления холодов и просчетов в организации экспедиции, из всех сооружений удалось только баню – в ней и жили зимовщики.

Заготовки домов для личного состава станции и авиабазы были частично сожжены на топливо во время первой зимовки, склад и скотный двор сожжены полностью. Взамен же были сделаны несколько каркасных зданий: камбуз, два сарая шалашного типа, кузница и два дощатых склада, которые достраивались уже второй зимовкой.

Передатчики `Норд Д` и `Норд К2`, а также часть приемной аппаратуры были утоплены при высадке, и к зимовке 1934-35 гг. работал только рейдовый передатчик с погибшей `Белухи`, приёмник `Б2`. Было налажено две линии радиосвязи: с Диксоном и Маточкиным шаром [12, с. 9].

Активное сооружение зданий станции началось в следующую зимовку 1934-35 годов, под руководством начальника станции И.А. Сидорина.

Изначально Сидорин должен был отправиться на мыс Молотова, но зимовка там не состоялась и было принято решение о его переводе на Маточкин Шар. Однако зимовки отменились и там. Наконец Сидорин был направлен на остров Белый. Из людей, которые работали с ним в 1933-1934 гг., после такого количества перебросок согласились работать только двое: кок и `служитель` (муж и жена). Полярное управление согласия им на зимовку не дало, и Сидорин отправился на Белый с совершенно новой командой [12, с. 48].

Переброска проходила с острова Диксон на самолёте, так как суда без разрешения из Москвы внепланово в море выйти не смогли. Полярное управление и авиаслужба на запросы Сидорина о необходимости скорейшей заброски на остров ответа не дали, и только личное знакомство Сидорина с пилотом помогло вовремя обеспечить высадку на остров.

`Была выдумана ледовая разведка в район Белого и самолёт Н-26 лётчика Махоркина доставил начальника, каюра Булычёва и служителя без части груза, оставленного на Диксоне` [12, с. 8].

Остальной штат прибыл позже двумя группами: старший радиотехник Грачёв и два младших радиотехника – из Оби, Омска и Тобольска. Другие члены команды прибыли из Москвы и Ленинграда через Архангельск. Участия в подборе штата Сидорин не принимал – только запросил прислать младшего механика, который работал с ним в зимовку в 1933-34 гг.

Не получил он и никакого инструктажа по тому, `какое значение придаётся о. Белому, каков масштаб работ должен быть проделан и на что ставить акцент` [12, с. 8]. `Одна радиослужба сказала чётко: нужны радиостанция, радиомаяк` [12, с. 8].

Решено было `наметить план сообразный задачам освоения Арктики, выполнимый в конкретных условиях Белого и реализовав его в год, а если не успеется – в два` [12, с. 8].

По результатам первого совещания начальником экспедиции для всего личного состава были поставлены следующие задачи:

1. Разгрузиться без потерь и `раз и навсегда разбит легенду о страшности Белого в этом смысле`;
2. Поставить все завезённые на остров здания;
3. Установить радиостанцию;
4. Установить силовое хозяйство;
5. Установить мощную аккумуляторную батарею в 360 ампер-часов;
6. Построить, установить и запустить в эксплуатацию – `задание правительства` – радиомаяк;
7. Развернуть научные работы.

Быт второй зимовки: строительные работы

Станция расположилась на берегу протоки в одном километре от моря. Глубины у острова невелики, поэтому корабль, даже сравнительно разгруженный, смог встать на якоре только в 2,5-3 км от протоки.

Разгрузка происходила в трудных условиях. Начинал разгрузку 25 августа 1934 года пароход `Онега`. Бот `Кавасаки`, как характеризовали его участники высадки – `неповоротливый, с глубокой осадкой, и при этом с грузоподъёмностью только в одну бочку нефти`, быстро выбросило в шторм на песок, и он вышел из строя. Работать можно было лишь в прилив, т.е. 9-10 часов в сутки. Кроме того, во время штормов пароход уходил еще дальше – на подходящие глубины.

Серьезно мешал туман, который делал разгрузку периодически вовсе невозможной. Так как необходимо было выгрузиться быстро, до первого льда, в выгрузке были задействованы все кроме вахтенного радиста, метеоролога и строителей, которых отвлекать можно было только по мере жёсткой надобности. Как писал Сидорин – `Так как личный пример необходим, то начальнику и его заместителю (ст. радиотехнику Грачёву) должно работы достаться больше, чем другим` [12, с. 11]. Жили в период разгрузки все на чердаке в бане.

Сложности возникли уже на моменте выгрузки лесо- и пиломатериалов. Люди часами на пронизывающем ветру бродили в воде, а когда шли с грузом, то воды было не меньше, чем по пояс. Специальных костюмов не хватало, сушиться было негде: сушились, стоя нагишом, возле плиты, на которой кок в это время готовил [12, с. 12].

Грелись горячим чаем, кофе, и спиртом – `выпили ½ часть запасов, остальная ушла на растирание тела – `главным образом ног` [12, с. 12]. Тяжесть условий дополнилась ещё и неважным состоянием некоторых членов команды – заместитель начальника станции не прошёл медосмотр до прибытия на о. Белый и не сообщил о грыже – в итоге во время выгрузки его пришлось уложить в постель на несколько дней.

Состояние здоровья после разгрузки необходимых для работы материалов ухудшилось почти у всех. Сидорин писал: `у меня лично несколько раз шла кровь с мочой. Говорю об этом отнюдь не в самопоказ, а в иллюстрацию той простой, до обиды простой мысли, что пришли Архангельск подходящий катерок – и всё наше кровяное самопожертвование было бы не нужным` [12, с. 12].

В итоге главным выводом начальника станции по результатам выгрузки стала мысль: `Если есть мелкосидящий катер и два мелкосидящих карбаса, то на о. Белом в любое лето можно выгрузиться без потерь и без особого надрыва людских сил` [12, с. 12-13].

Трудности возникли как с подбором людей, остающихся на зимовку – часть пришлось заменить из-за состояния здоровья, часть – из-за воровства на предыдущих работах, так и с проектами радиомаяка от Убекосевера. Проект радиомаяка в качестве грунта предусматривал скалу, на о. Белом же - по замечанию И. Сидорина `даже гальки днём с огнём не сыщешь` [12, с. 13].

Проект было решено изменить на месте: так из силового хозяйства вынесли радиорубку, что позволило работать и на радиопередачу, и на приём. Кроме того, по проекту радиомаяк должен был быть связан с центром электропитания, находящимся в нескольких метрах. По этому проекту требовалось сечения провода в 2,5 кв.см. В реальности же штату станции `даже 2,5 квадратов провода не дали ни одно метра, а маяк предположили установить на мысе Рагозина, т.е. в 8 километрах от станции` [12, с. 21].

Сидорин в дневнике зимовки горько констатировал: `выполнение задания правительства – пуск радиомаяка в смысле снабжения обеспечено не было` [12, с. 21]. Помогло лишь то, что старший радиотехник Грачёв во время проезда через Омск собрал по пути почти всё необходимое для технического снабжения экспедиции – `если бы не это, маяк, возможно, не был бы пущен до прихода судна, т.е. до последних чисел августа` [12, с. 21].

Остальное техническое оснащение тоже не способствовало работе. Двигатель ЗИ65 был привезён без своего зажигания, без запасных частей, динамо к нему было привезено с надписью на крышке `брак`, банки для аккумуляторной батареи прибыли разбитыми [12, с. 22].

Кроме того, всей командой было принято решение, что ни одно служебное здание не должно быть чисто служебным, оно обязательно должно иметь хотя бы одну жилую комнату. Так предполагалось избежать пожаров, последствия которых в Арктике неизмеримо более сложны по сравнению с такими же пожарами на Большой Земле. Такое решение усложняло задачу по строительству, но помогло в дальнейшем избежать многих проблем.

7 ноября изначально обозначили как необходимый окончательный срок работ. Люди работали на пределе – по 16 часов в день, но в срок укладываться получалось с трудом. При этом именно штат станции взял на себя самую трудоёмкую часть строительства – земляные работы. Строителей светомаяка, которые из-за ветров не могли работать каждый день, сняли на время с его строительства, `взяв на себя обязательство достроить маяк к навигации весной 1935 года` [12, с. 14]. Штату станции пришлось также переоснащать радиомачты, которые были технически неверно оснащены в Архангельске, земляные работы по их установке также выполнили сотрудники станции.

Бездействовать и не помогать строителям было нельзя – `учитывая, что предыдущая зимовка в научном смысле была мало результативна, надо было рассуждать так: не будут созданы нужные бытовые и иные условия – в этот год работа сможет свестись к ерунде, значит прежде – создать условия, затем – научная работа; значит сперва врач должен рыть котлован под двигатели, остеклять окна, радиотехники – утеплять полы, потолки, так как Архангельск опилок для их утепления не прислал` [12, с. 17].

Сидорин писал в дневнике: `снова простая до обидности мысль: если бы были опилки, то не было бы ломовой усталости специалистов: около 80 кубических метров земли нам пришлось вынуть, из них значительная часть вечной мерзлоты; взрывных веществ прорабам в Архангельске доверено не было. Штат, участвуя в строительстве, дал минимально пять тысяч рублей экономии` [12, с. 17].

`В процессе строительства выдвинулась дилемма: либо жалеть людей и дело сделать в масштабе малом, неудовлетворительном по качеству, с необходимостью переделок в последующем, в результате не создать условий для нормальной работы в следующие годы, либо нажать на свои силы и сделать всё, что доступно физическим и моральным силам коллектива, чтобы создать в один год то, что, например Убеко, создавало в 3-4 года, т.е. дать возможность последующим сменам работать в хороших условиях` [12, с. 17].

`Архангельское отделение за зиму вряд ли упорядочит свою работу, следовательно и в следующем году надо ожидать просчётов, промаров, прорывов в планировании, в снабжении, в работе` [12]. Начальником станции Сидориным и всем коллективом было принято решение выполнить всё в текущем году.

Здание радиомаяка было начато в январе. Так как камней, гальки – никакой твёрдой поверхности в районе станции не было – в качестве основания радиомаяк устанавливался на 22 деревянных сваях, для чего во льду пришлось долбить 22 ямы. Работы были окончены к апрелю и на нём приступили к работе старший радиотехник Владислав Иванович Грачёв и радиотехники Попов и Иванов.

Светомаяк штат станции самостоятельно достроил уже весной: `путём огромных усилий всего научного и технического персонала станции на песчаном мысе острова, на низком обрывистом берегу протоки в расстоянии 300 м от рации, помимо прочего, установили маяк: четырёхгранную деревянную ажурную усечённую пирамиду. На вершине – шар, а под ним прямоугольный щит из железных пластин, где располагался сам маячный аппарат` [12].

По итогу зимовки были сооружены: радиорубка, силовая рубка, жилой дом на 10 человек, сруб дома на 7 человек, радиомаяк, светомаяк, оборудована баня, построенная в предыдущую зимовку, поставлено 5 радиомачт, 15 столбов, вырыт и оборудован колодец, поставлена пристань.

Вся работа требовала от штата неимоверных усилий и огромного количества знаний в различных сферах. Так, к примеру, для установки батареи необходимо было сварить асфальт, так как пол должен был быть заасфальтирован. Сведения получили из энциклопедии издательства `Просвещение` 1904 г., купленной `на всякий случай в Архангельске за 20 рублей 20 томов` и благодаря `феноменальному всестороннему опыту биолога Леонова`. `Он два дня разбирал личный архив и в рецептуре `как стирать бельё, чтобы быстро и чисто`, `как удержать судно на якоре во время ледяных подвижек`, `как делать корпуса для скоростных лодок` нашлось `как варить асфальт`.

Для оборудования радиомаяка весь штат трудился по 12-16 часов в день под руководством старшего радиотехника Грачёва, а запуск `первого в Арктике мощного радиомаяка` в эксплуатацию готовил радиотехник Попов [12].

Жизнь на станции

Питались зимующие за счет охоты – `за осень было убито несколько сот уток (ели их до февраля), зимой убили 4 медведя, весной убили больше сотки уток и гусей`. Готовил кок – Пётр Петрович Поляков.

Завезённое снабжение было небольшим: `немного плохой картошки и такого же лука, 1 корова, лошадь Маруська и небольшое количество лимонов`. Пух и перья от убитой птицы использовали для изготовления подушек. Осенью у ненцев были куплены поросята. И всё же из-за плохого продовольственного снабжения, несмотря на старания кока готовить как можно более разнообразный рацион, у нескольких человек появилась цинга [12].

На остров, в гости к штату станции, спустя какое-то время приехали ненцы – `посмотреть новых людей`. С ними были установлены дружеские связи и намечен `план последующих взаимоотношений` [12].

Ненцы живут постоянно на полуострове Ямале и материке. На о. Белый они приезжают летом в основном для перегона оленей на летнее пастбище. Перегон производится по льду через пролив Малыгина, а весной – примерно в конце мая или начале июня – на остров. Обратно с острова оленей ненцы уводят в ноябре-декабре, после замерзания пролива.

Ненцы выполняли `транспортные работы на оленях, доставку мяса дикого оленя при представлении им оружия и охотничьих припасов; мясо дикого оленя при станционном оружии и боеприпасах полярники покупали по цене от 1р.50к. до 2р. за килограмм в зависимости от упитанности` [10].

Благодаря ненцам зимовщики получили 564 кг мяса и 227 кг корма для собак, 38,25 кубометров дров. Они же помогли с организацией посадки на озеро самолета с направляющейся на остров геодезической партией с Гидрографического судна `Полярники`. Но при этом, несмотря на приглашение на станцию учеников из местного населения, в 1939-1940 гг. никто из ненцев не захотел обучаться службе на станции [10, с. 38-39].

В отличие от 1937 года - Сидорин в дневнике писал: `станция о. Белого помогала ненцам ремонтом металлического инвентаря, железных печек, лечением, организацией первого на полуострове ненецкого колхоза; взяты были в техническую группу два молодых ненца` [10].

Коллектив зимовки 1934-1935 гг. состоял из 18 человек: бригадир строитель Козлов, старший метеоролог Смирнов, начальник станции Сидорин, радиотехник Гурьянова, радиотехник Иванов, строители Шилов, Кислицын, Тарасов Г. и Тарасов М., кок Поляков, радиотехник и работник маяка Попов, старший радиотехник Грачёв, младший метеоролог Галле, механик Фолленвейдер, каюр Булычёв, врач Миреев, биолог Леонов, служитель Краснодубский [12].

Почти весь штат станции начальник Сидорин в своём отчёте, написанном в 1935 г. по окончанию зимовки, рекомендовал к премированию. Каждый сотрудник минимальным количеством оборудования выполнял все поставленные задачи: к примеру, `механик Фёдор Васильевич Фолленвейдер на совершенно пустом месте создал приличное, надёжное силовое хозяйство, разместил его рационально и успел придать ему не только опрятный, но и красивый вид; помимо своего при этом обслуживая три объекта – батарею, радиорубку и радиомаяк; он и слесарь, и механик, и столяр, и радист`. `Работал по 12 часов в сутки и эпизодически насильно снимался с работы, так как однажды, надышавшись отработанных часов (вентиляция тогда ещё не была установлена, а ЗИС регулировался и выхлопную трубу приходилось временами снимать) упал в обморок` [12].

Радиотехник и технический руководитель по монтажу радиомаяка Попов, несмотря на свой молодой возраст, исправил все ошибки в планах и чертежах радиомаяка: в прибывшем оборудовании из г. Москвы отсутствовал провод для подвески линии электропередачи от силовой до радиомаяка, что ставило выполнение задания под угрозу срыва [13]. Попов заменил неисправные и отсутствующие детали собственноручно сконструированными, переделал схему передатчика [13, с. 28-29].

Объём работ, который Убеко планировало выполнить за пять лет, штат станции смог на о. Белом выолднил за один год.

Научные работы 1933-1934 гг.

Основной задачей метеостанций, строившихся в 1920 -1930-х годах, являлось проведение научных исследований: метеорологических, биологических, геологических и гидрографических. При этом, в первую зимовку было важно составить программу работ на будущие годы, тем самым обеспечив длительные научные исследования.

Несколько коротких `вылазок` в тундру было сделано в осенний период, затем весной под руководством Сидорина была устроена длительная исследовательская экспедиция в северо-восточную часть острова.

В первых числах июня отправилась третья экспедиция по маршруту: `мыс Белый, вдоль берега к мысу Шуберта, далее – проливом Малыгина на Западный берег острова и вдоль него - домой` [12]. По итогу экспедиций биологом Леоновым было задокументировано поголовье оленей, их поведение, количество песцов и места их обитания на острове, описаны 28 видов птиц и морских зверей, проанализированы возможности промыслового использования.

Из-за неготовности оборудования метеорологам удалось выполнить не все задачи, однако была выполнена внепрограммная работа по гидрологии: штатом станции были изучены температуры воды (у поверхности и придонные в протоке и в море), толщина льда, пробы воды и льда с разных толщин, сконструирован самописец для изучения приливов и отливов [12].

Метеостанция им. М.В. Попова

В дневнике 1934-1935 гг. Сидорин писал: `сколько усилий, пота и крови было потрачено из-за того, что нас снабдили невнимательно, по-казённому. Грубо говоря, вопрос свёлся к катеру, 2 карбасам и минимуму опилок – этого не было` [12].

Это наглядно характеризует всю зимовку, всю работу по строительству станции на острове Белый.

Во многом характеризует строительство полярных станций в 1930-е годы другая фраза из дневника Сидорина: `скромно было сделано большое дело`. Штат станции – талантливые техники и учёные – вынуждены были прикладывать неимоверные усилия по первичному обустройству станции самым элементарным – домами, техническими сооружениями. Работа для штата была тяжёлая, надрывная. Для успешного завершения работы потребовались усилия, граничащие с героизмом [12]. Благодаря усердной работе около 900 тонн груза были выгружены без потерь, построены здания станции.

Благодаря быстрому строительству, расположенная на острове Белый метеостанция сразу вошла в сеть метеостанций Главного Управления Северного Морского Пути (ГУСМП) и смогла обеспечивать конвои необходимой информацией о ледовой обстановке и погоде. В годы Великой Отечественной войны под руководством начальника А.А. Полянского станция оказывала помощь в снабжении армии техникой и продовольствием, обеспечивала проходку судов северным морским путем, ежедневно давала метеорологические сводки.

Метеостанция до сих пор продолжает работу на острове. С 1972 года она носит имя М.В. Попова – радиотехника и технического руководителя строительства первого радиомаяка, той тяжелой зимой 1933-1934 годов.

Деревянный тридцатиметровый радиомаяк уже не функционирует, но все ещё гордо возвышается на острове – как памятник отваге и самопожертвованию первых советских покорителей Арктики.

Список литературы:

1. Попов С.В. Автографы на картах. Архангельск, Северо-Западное книжное издательство, 1990. URL:

   http://www.polarpost.ru/Library/Popov-avtograph/main-avtograf_na_karte.html (дата обращения: 26.11.2021).

2. Об организации при Совете народных комиссаров Союза ССР Главного управления северного морского пути: постановление СНК СССР от 17.12.1932 № 1873 // Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР (СЗ СССР). — 1932. — Отд. 1, № 84. — Ст. 522.
3. Сибирская советская энциклопедия // Ред.: Б.З. Шумякций, А.А. Ансон, М.М. Басов. 1932 г. Том третий. Л-Н.
4. Беляев, Д.П. Очерки по истории изучения и освоения Арктики: учебное пособие / Д.П. Беляев; М-во образования и науки Рос. Федерации, Мурм. гос. гуманитар. ун-т. — Мурманск: [Изд-во МГТУ], 2013. 107 с. URL:

   http://kolanord.ru/html_public/col_avtory/BelyaevDP/BelyaevDP_Ocherki-po-istorii-Arktiki_2013/88/ (дата обращения: 26.11.2021).

5. Филин Павел Анатольевич Главное управление Северного морского пути в истории управления Арктикой // Полярные чтения на ледоколе `Красин`. 2019. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/glavnoe-upravlenie-severnogo-morskogo-puti-v-istorii-upravleniya-arktikoy (дата обращения: 26.11.2021).
6. Романенко Фёдор Александрович, Ежова Наталия Михайловна Полярное управление Главсевморпути и работа полярных станций в 1932–1963 гг. // Полярные чтения на ледоколе `Красин`. 2019. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/polyarnoe-upravlenie-glavsevmorputi-i-rabota-polyarnyh-stantsiy-v-1932-1963-gg (дата обращения: 26.11.2021).
7. Визе В.Ю. Международный полярный год. М.;Л., 1931. 100 с.
8. Документ от мая 18, справка от комсеверпути, 1931
9. Отчёт 1937
10. 9570-2-3253. Материалы по истории организации и деятельности п/ст `Остров Белый` за 1934-1947 гг., РГАЭ. 1947 г.
11. Евладов В.П. По тундрам Ямала к Белому острову. Экспедиция на Крайний Север полуострова Ямал в 1928-1929 гг. Тюмень, 1992.
12. 9570-2-1304. Отчет о работе полярной станции Главсевморпути на острове Белый за 1934-1935 гг., РГАЭ, 1934 - 1935 гг.
13. 9570-2-1313. Отчет о работе полярной станции Главсевморпути на острове Белый за 1934-1939 гг. РГАЭ, 1934 – 1937 гг.]

Cтатья подготовлена Садовой Екатериной Сергеевной в 2021-2022 гг. в рамках проекта `Маяки России` Центра Современной истории (https://history-center.org).